К 100-летию Государственного музея политической истории России в нем открылась выставка «Музей особого назначения». На профессиональном конкурсе «Музейный Олимп-2019» она была признана лучшей выставкой года. В число более чем 500 экспонатов вошли предметы, рассказывающие об истории возникновения музея и его последующих трансформациях, неразрывно переплетенных с историческими вехами нашей страны.

Историческая справка
Государственный музей политической истории России (ГМПИР) является преемником Государственного музея Революции (ГМР), постановление о создании которого было принято Петроградским Советом рабочих и красноармейских депутатов 9 октября 1919 г. У истоков стояли нарком просвещения Анатолий Луначарский, писатель Максим Горький, председатель Петросовета Григорий Зиновьев, народница Вера Фигнер и другие общественные деятели.
В ведении музея находилась западная половина Зимнего дворца, в том числе — парадные залы Невской анфилады. В 1945 г. эти помещения были переданы Государственному Эрмитажу, и в течение 10 лет экспонаты ГМР хранились в Петропавловской крепости и на чердаках Мраморного дворца. В этот период коллекция по идеологическим причинам была подвергнута масштабной чистке и лишилась более 110 тысяч экспонатов.
В 1955 г. под размещение музейной коллекции были отведены особняки М.Ф. Кшесинской и В.Э. Бранта. Торжественный митинг, посвященный открытию музея с новым названием — Государственный музей Великой Октябрьской социалистической революции (ГМВОСР) состоялся в ноябре 1957 г.
В 1972 г. ГМВОСР был передан в ведение Министерства культуры СССР, став филиалом Центрального музея революции СССР. А 14 августа 1991 г. ГМВОСР был переименован в Государственный музей политической истории России.

Первый экспонат
Прежде чем войти в зал, мы останавливаемся у инсталляции, имитирующей уменьшенную копию башни Татлина (проект монументального памятника, посвященного III Интернационалу, разработанный советским архитектором Владимиром Татлиным — представителем русского авангарда и родоначальником конструктивизма). В ней размещен предмет, сохраненный в качестве экспоната задолго до фактического основания музея Революции — бутылочка с 500-рублевой купюрой.
История появления этого экспоната отсылает нас к Тифлисской экспроприации, организованной большевиками летом 1907 года. Группа боевиков под руководством Симона Тер-Петросяна (партийная кличка Камо) захватила 250 тысяч рублей (по другим источникам — свыше 300 тысяч рублей). Но из них 100 тысяч оказались в 500-рублевых банкнотах, номера которых были известны и опубликованы в банковских бюллетенях.
Легальное использование этих банкнот оказалось невозможным ни в России, ни за границей, а все попытки размена приводили к арестам. Тогда большевистское руководство приняло решение подделать номера похищенных купюр. Эту работу в 1908 году на даче в Финляндии в селе Райвола (сегодня — поселок Рощино) выполняла Афанасия Шмидт. Но художница не имела опыта подделки купюр — она была не фальшивомонетчицей, а музейным сотрудником. В итоге одна из банкнот оказалась испорчена. Тогда Леонид Красин (глава Боевой технической группы) полушутя предложил сохранить ее для будущего музея Революции. Купюру поместили в бутылку, запечатали сургучом и со словами «Когда мы победим, это станет первым экспонатом нашего музея революции!» закопали около той самой финской дачи.
После победы большевиков в 1917 году бутылочка с купюрой попала в музейные фонды, став символом уверенности тех людей в своей победе. А также свидетельством того, что идея создания музея революции возникла задолго до 1917 года.

Посмертные маски революционеров
Масонство, революционное движение, репрессии, Великая Отечественная война и блокада Ленинграда, хрущевская оттепель, период застоя, покорение космоса, перестройка, августовский путч… На современных световых панелях, опоясывающих каждый из залов выставки «Музей особого назначения», в виде увеличенных страниц отрывного календаря отражена хронология развития музея.
В зале, рассказывающем о первых десятилетиях существования музея, размеренный строй календарных дат внезапно прерывается фаянсовой посмертной маской М.М. Володарского (члена Петербургского комитета РСДРП(б)), убитого 20 июня 2018 года по дороге на митинг на Обуховском заводе. Чуть дальше — гипсовые посмертные маски еще двух участников революционного движения: Г.А. Гершуни и C.М. Кирова.
Убийство Кирова в Смольном 1 декабря 1934 г. было квалифицировано как акт политического террора, став поводом для ужесточения политического режима в СССР и начала масштабных репрессий против «неблагонадежных элементов».
Представленная на выставке посмертная маска Сергея Мироновича Кирова была изготовлена в Ленинграде в 1934 году известным скульптором М.Г. Манизером — автором целого ряда памятников монументальной скульптуры. Она гораздо объемнее, чем маски Володарского и Гершуни. Объясняется это тем, что Манизер планировал использование слепка в том числе и для будущих памятников. Поэтому ему нужно было зафиксировать не только лицо, но и форму черепа. Позднее он же изготовил и посмертную маску Сталина (в то время Матвей Манизер уже занимал пост вице-президента Академии художеств СССР).

Интересный факт
В прошлом году бронзовая посмертная маска Сталина и слепки рук, изготовленные Матвеем Манизером, были проданы на британском аукционе The Canterbury Auction Galleries за 13,5 тысяч фунтов стерлингов (это больше 1,1 млн. руб). Реликвия была найдена жителем Великобритании, когда он разбирал на чердаке имущество своего деда после его смерти. Дед когда-то служил в торговом флоте и, предположительно, приобрел ее во время одного из плаваний. Рекордная стоимость лота удивила всех, поскольку другая посмертная маска Сталина ушла с молотка на торгах в 2012 г. за существенно меньшую сумму – 3,6 тысяч фунтов стерлингов.

Рассказывает Маргарита Александровна Самойлова — куратор выставки «Музей особого назначения», заместитель заведующего научно-выставочного отдела ГМПИР: «Самая первая маска делается гипсовая, а в дальнейшем с нее отливаются и фарфоровые, и бронзовые — какие угодно. Даже деревянные маски делают. У нас эта маска — первичная, которую скульптор делает для себя, чтобы потом создать либо полновесную маску либо использовать для памятников. Манизер сделал несколько посмертных масок Кирова. У него была не только маска с лица, но и слепки с рук, которые использовались для памятников в полный рост.
У нас эта маска оказалась, поскольку в бывшем особняке Кшесинской некоторое время находился музей Сергея Мироновича Кирова. И Мария Львовна Маркус (жена Кирова — прим. авт.) отдала ее в этот музей. Был устроен целый траурный зал, где она лежала на специально сделанном пьедестале. После того, как музей Кирова переехал в квартиру, где жил Сергей Миронович, а сюда переехал Музей революции, то его маска осталась в коллекции этого музея».

Вопреки запрету
В том же зале можно увидеть траурный серебряный венок, изготовленный для церемонии похорон жертв Февральской революции на Марсовом поле. На банте, соединяющем лавровую и дубовую ветви, выгравирована надпись: «Незабвенным товарищам, павшим борцам за свободу, от товарищей отделения Петроградского Арсенала и Карточной фабрики».
Этот венок был в числе прочих, присланных в похоронную комиссию Петроградского Совета от различных предприятий и учреждений. И хотя на временной выставке «Музей особого назначения» представлен только один серебряный венок, всего в раритетной коллекции, хранящейся в фондах музея, их насчитывается 16 штук.
Эти драгоценные памятные венки были специально заказаны у ювелиров и действительно сделаны из серебра, а не из какого-либо другого материала с нанесением серебряного покрытия. Имена ювелиров неизвестны. Да и от кого они были преподнесены, с определенностью можно сказать только о части венков — если есть бант с надписью. Увы, банты сохранились далеко не на всех венках. А вот серебряная проба на них сохранилась — это старая 84-я проба, применявшаяся в дореволюционной России.
Некоторые венки и траурные знамена с торжественной церемонии похорон жертв Февральской революции размещены в одном из залов музейной экспозиции «Революция в России. 1917—1922», по соседству с рабочей комнатой В.И. Ленина.
Помимо венка от отделения Петроградского Арсенала и Карточной фабрики, в коллекцию ГМПИР входит траурный венок от рабочих и служащих завода «Сименс и Гальске», от Главного штаба, от железнодорожников, от депутатов Великобритании и Франции, от строительной конторы Зеликман, от общества потребителей при Путиловском заводе, от фабрики «Торнтон», от товарищей завода «Беккер» в Ревеле. Принадлежность остальных венков не установлена.

Справка:
Торжественные похороны погибших в дни Февральской революции состоялись в Петрограде 23 марта 1917 года. В специально разработанный церемониал похорон жертв революции был внесен отдельный пункт, в котором говорилось, что венки в процессии не участвуют. В соответствии с планами, церемония должна была напоминать не обычные похороны, а пройти как всенародный революционный праздник. Тем не менее, к середине марта в Таврический дворец, где первоначально размещался Петросовет, поступило множество серебряных венков от различных городов, заводов и учреждений. А на исторических фотографиях можно увидеть, что на Марсово поле в тот день несколько венков все-таки были принесены. Все венки с Марсова поля вечером были перенесены в Таврический дворец. И уже оттуда в 20-е годы часть венков попала в Музей революции. Общее количество венков, которые были присланы в Таврический, неизвестно. А из-за того, что музей неоднократно закрывался, вычищалась его коллекция, то были утрачены и некоторые инвентарные книги того периода.

«Серебряные венки — очень дорогое удовольствие, и в данном случае они делались от предприятий, а не от отдельно взятого человека, — говорит Маргарита Самойлова. — Это — ручная работа, ручная ковка. Всё очень сложно и дорогостояще, несмотря на то, что там и листочки наитончайшие, и серебряная проволока, которой они аккуратно скреплялись.
Если присмотреться, то видно, что все листики разные по форме, и у них очень по-разному сделаны прожилки. У венка, который представлен на выставке, очень много обломанных частей. Их невозможно восстановить — в музее нет реставратора-ювелира. Серебро — очень мягкий металл, поэтому листочки были очень сильно загнуты и выпрямлялись нашими же реставраторами, но ничего нового туда не привносилось».

Венки из металла. История и традиции
Многие наверняка задаются вопросом, почему траурные венки для погибших революционеров были изготовлены из металла, да еще и из драгоценного. Обратимся к истории. Изначально венки, предназначенные для различных ритуалов, делали из натуральных материалов — листьев, веток, цветов. Затем начали применять искусственные материалы, которые значительно дольше сохраняли внешний вид. Считается, что именно после того, как венки стали делать из металла, появились царские короны — символ власти и могущества.
С латыни «корона» (corona) как раз и переводится как «венок», «венец». Со временем на похоронах известных и состоятельных людей ритуальными атрибутами стали венки из серебра. Но неужели кому-то могло прийти в голову оставить драгоценный венок на кладбище?
Вот что рассказывает Татьяна Якушина, директор Новосибирского музея мировой погребальной культур (по материалам сайта «Похоронный портал» ): «В XIX веке венок из серебра был непременным атрибутом известных людей, клириков церкви и представителей высшего сословия. Поскольку венки из чистого серебра стоили дорого, часто, особенно во время похорон писателей, поэтов, врачей, ученых, профессуры, общественность собирала пожертвования на отливку памятного венка на могилу. Разумеется, никто, ввиду опасения кражи, не оставлял серебряный венок на могиле на ночь. После торжественного возложения в день похорон его уносили с кладбища. Дальнейшая судьба венков складывалась по-разному. Кто-то закладывал его в ломбард, кто-то в банк. Чаще всего венок отдавали ювелирам на переплавку, серебро сдавали, а вырученные средства использовали на благотворительность в память об усопшем или на увековечивание его памяти.
После открытия алюминия его стали применять повсеместно, в том числе в похоронной сфере (в массовом производстве алюминий стал использоваться на рубеже XIX и XX вв. — прим. авт.). Особенно новшество понравилось бедным слоям населения. Теперь и у них была возможность использовать на могиле венки и лампады серебристого цвета, что ранее было доступно лишь привилегированным классам. Можно сказать, алюминий совершил настоящую революцию в похоронном деле России. Из-за простоты использования, легкости и доступной цены траурные венки из алюминия быстро пришли на смену более дорогим традиционным памятным серебряным венкам, бронзовым и чугунным барельефам».

Легендарные вещи великих людей
Экспонаты выставки «Музей особого назначения» размещены в трех залах, каждый из которых связан с одним из этапов в истории ГМПИР. Подробный рассказ о представленных здесь предметах-легендах мог бы затянуться надолго.
С вопросом о наиболее интересных экспонатах мы обратились к Маргарите Александровне Самойловой, и она ответила, что для нее самое интересное — личные вещи великих людей. Здесь есть револьвер Семена Буденного, трость Феликса Дзержинского, клетчатый пиджак Анатолия Собчака (в нем он выступал на Первом съезде народных депутатов), котелок и противогаз защитников Белого дома в дни августовского путча.
Соломенная шляпка, золотые часы и вещи с письменного стола Александры Коллонтай были переданы в музей ВОСР её внуком. Серебряный портсигар и нож маршала Рокоссовского принесла его супруга. А от дочери Тимошенко в коллекцию поступили блокнот и карандаш маршала. Сестра жены советского разведчика Рихарда Зорге в 1965 году, после снятия завесы секретности, подарила музею салфетку с японскими иероглифами, пепельницу и кисет, которыми Зорге пользовался в Японии в 30-е годы.
Николай Буренин, входивший в состав ученого совета музея и активно работавший с научными сотрудниками ГМВОСР, много чего приносил сам. Кстати, именно он выкопал и привез в музей ту самую «бутылочку с купюрой». После его смерти ряд вещей передал в музей приемный сын Буренина.
Невозможно не задержаться у витрины с беретом Фиделя Кастро, подаренным Юрию Гагарину во время его визита на Кубу. На информационной табличке можно прочитать историю, связанную с этим уникальным экспонатом. 24 июля 1961 года Юрия Гагарина в составе советской делегации встречали тысячи кубинцев во главе с Фиделем Кастро. Руководителю Кубы очень понравилась фуражка Гагарина — с голубым околышем и крылатой эмблемой летчика Военно-воздушных сил СССР. Космонавт подарил ее Фиделю, а тот в знак уважения отдал свой берет. В 1970-е гг. супруга Юрия Гагарина подарила музею его личные вещи, документы и фотографии. В их числе была летняя форма, сшитая для поездки по странам Латинской Америки, значок и свидетельство военного летчика Первого класса, берет Кастро и многое другое.
Текст и фото: Елена КУРАКИНА